Карен Уайт - Записки на полях соленых книг
«Любовь считает часы за месяцы, а месяцы за годы, и каждая короткая разлука – это целая эпоха». Ты мне нужен. Ты мне нужен. Ты мне нужен. Когда? И, пожалуйста, пусть это случится поскорее».
Эмми ощутила в собственном горле вкус тоски и отчаяния, как будто она сама написала эти слова. Кто эта женщина? На какую-то секунду Эмми захотелось убрать книги обратно на полку в башенке и закрыть дверь. Она уже давно поняла, что может так и не узнать, кто писал эти послания и что случилось в итоге с двумя влюбленными. Но теперь у нее почти пропало желание выяснить это; она слишком хорошо знала, что одной любви недостаточно, чтобы двое людей всегда оставались вместе.
Она довольно быстро обнаружила еще две записки. Первая, снова от женщины, гласила: «Когда мы вместе, все сомнения исчезают, и я не могу поверить, что мы поступаем плохо. Поторопись, милый. Пожалуйста».
Эмми взяла чашку с нетронутым кофе и обнаружила, что он совсем остыл. Дрожащей рукой взяла последнюю книгу из ближайшей стопки – «Мэнсфилд-парк» – и открыла ее. Она медленно перелистывала страницы и остановилась на сто сорок первой, где от слов, написанных мужским почерком, по ее спинке пробежал знакомый холодок.
«Это должно закончиться. Я близок к отчаянию – такому отчаянию, которое может довести до убийства. Я всю ночь лежу без сна и пытаюсь найти выход из этой невыносимой ситуации. Я должен поговорить с тобой. Давай встретимся».
Убийство? Эмми ощутила ледяной озноб, как будто она подслушала разговор, который ни в коем случае не должна была услышать.
Звякнул дверной колокольчик, и Эмми вскочила, расплескав кофе. Она посмотрела на старую рубашку Бена, доходившую ей до колен, представила свои всклокоченные волосы и темные круги под глазами. На секунду ей захотелось сделать вид, будто ее нет дома, но она увидела на подъездной дорожке автомобиль Эбигейл.
Окинув книги долгим взглядом, она направилась к парадной двери и открыла ее. Ее дружелюбная улыбка померкла, когда она увидела Лулу, стоявшую за спиной Эбигейл. Казалось, Лулу так же «рада» видеть Эмми, как и Эмми «рада» видеть ее.
– Доброе утро, – Эмми вопросительно посмотрела на Эбигейл.
– Уже день, – буркнула Лулу, глядя на бутылочное дерево, выгравированное на стеклянной дверной панели.
– Ну да, – согласилась Эбигейл. – Хит сказал мне, что здесь есть кое-какие фотографии, не считая тех, которые я дала вам в конверте, и что у вас есть вопросы, на которые может ответить только Лулу. Поэтому я привезла ее сюда. Я прекрасно понимаю, что если не вмешаться, то вы обе не захотите сдвинуть дело с мертвой точки.
Эмми рассмеялась, удивив обеих посетительниц.
– Как вы заставили ее согласиться? Надеюсь, обошлось без оружия?
Она отступила и пропустила гостей в дом. Лулу неуклюже протиснулась мимо нее.
– Само собой. Она сказала, что мы сможем поговорить о Джолин и веб-сайте, пока я буду здесь, – она с извиняющимся видом посмотрела на Эмми. – Хит просил сообщить вам, что он вернулся из Атланты.
– Правда? Я была так занята в магазине, что почти забыла о его отъезде.
Лулу фыркнула, но Эбигейл и Эмми не обратили на это внимания.
– Он сказал, что пробудет здесь две недели, чтобы закончить работу с электропроводкой в новом отделе магазина. Еще он надеется, что вы каждое утро гуляете на пляже, как он советовал, потому что он собирается взять вас на пробежку.
Эмми не торопилась закрывать дверь, потому что ей не хотелось встречаться взглядом с Эбигейл. Она дважды выходила на дюны с намерением прогуляться и даже надевала пляжные сандалии и платье, полученное от матери. Но, как и окончание работы с книгами в гостиной, настоящая прогулка по пляжу была слишком решительным шагом – официальным прощанием с чем-то, чему ей не хотелось давать определение.
Эбигейл прошла через гостиную, лишь мельком взглянув на разложенные книги, и открыла дверь, ведущую на задний двор.
– Теперь, когда стало прохладнее, можно впустить сюда немного свежего воздуха, – она вышла на крытую веранду, посмотрела на задний двор и цокнула языком при виде недостроенного причала.
– И у вас, и у Хита есть неоконченные проекты. Надеюсь, это должно что-то значить.
Лулу снова фыркнула, и Эмми вопросительно посмотрела на нее.
– Вы не говорили, что здесь свили гнездо скопы, – продолжала Эбигейл.
– Что? – Эмми подошла к ней и проследила за ее взглядом до высокого столба с круглой площадкой наверху, стоявшего у недостроенного причала.
– Хит говорил мне, что построил площадку для птиц, но не упоминал о том, что пара скоп уже свила там гнездо.
– Как они выглядят?
Эбигейл как-то странно покосилась на нее.
– Они довольно большие, и многие путают их с орлами. Но у скоп коричневые перья на голове и белая грудка, а крылья немного скошенные, – она повернулась к Эмми. – Иногда родители отказываются приносить еду подросшим птенцам, чтобы те скорее покинули гнездо.
Они одновременно посмотрели на пустое гнездо.
– А иногда птенцы находят себе другое гнездо, где взрослые кормят их, пока они не научатся летать. В некотором смысле это делает их похожими на людей, верно?
Эмми не знала, как ответить, поэтому промолчала, глядя на заброшенное гнездо и оранжевый диск послеполуденного солнца над спящим болотом.
– Где же птицы?
– В августе они начинают мигрировать на юг; некоторые во Флориду, а другие долетают до Кубы или Южной Америки. Но в марте они возвращаются и откладывают яйца. Они прилетают к прежнему гнезду и в том же составе. Эти птицы выбирают себе спутника на всю жизнь. Хотя они могут совершить перелет на другой континент, но всегда возвращаются домой.
Эмми подумала о больших птицах, покидающих гнездо и расстающихся друг с другом, но уверенных в том, что они снова встретятся в их общем гнезде.
– Не так уж они похожи на людей, – проговорила она, но ее голос сорвался, и попытка пошутить оказалась неудачной.
Эбигейл накрыла ладонью ее руку.
– Вам нужно время, Эмми. Но только это не должно затягиваться.
Она отвернулась и вошла в дом, словно понимая, что должна оставить Эмми одну, чтобы дать ей собраться с духом и примириться с тем, что ее сравнили с птенцом, которому пора научиться летать.
Эмми несколько раз глубоко вдохнула, а потом последовала за Эбигейл.
– Кто-нибудь хочет кофе?
Она остановилась, когда увидела, что Лулу сидит перед неразобранной стопкой книг с толстым томом, раскрытым на коленях. Она побледнела, а руки ее дрожали. Эмми подошла ближе и попыталась взять у нее книгу, но Лулу крепко держала ее.
– С вами все порядке?
– Что стряслось? – спросила Эбигейл, подошедшая сзади.
– Все хорошо, – отрезала Лулу, по-прежнему цепляясь за книгу.
Эбигейл наклонилась, увидев слова, написанные на полях.
– Что это?
– Вот об этом я как раз и хотела спросить Лулу, – ответила Эмми. – В коробке книг, которую вы прислали в магазин моей матери, а также во многих книгах из местной библиотеки на полях есть записки. Они оставлены мужчиной и женщиной, которые долго переписывались друг с другом, хотя я не имею представления о хронологии. Там нет инициалов, подписей или чего-либо еще, помогающих определить личность авторов, но, насколько я могу судить, во всех посланиях почерк одинаковый.
– Что за послания? – Эбигейл наклонилась поближе.
Лулу помедлила, и на мгновение Эмми показалось, что сейчас она закроет книгу и откажется от дальнейших разговоров. Вместо этого Лулу протянула книгу Эбигейл и жестко выпрямилась, ее лицо при этом стало еще более непроницаемым, чем обычно. Эмми и Эбигейл прочитали:
«Любовь – это тиран. Сопротивляйтесь». Я должна встретиться с тобой. Когда?»
– Первая часть – это цитата из «Меланхолии влюбленного» Джона Форда, – произнесла Эбигейл. – Но кто написал послание?
– Именно это я и хочу узнать. Это женский почерк; мужской достаточно сильно отличается от него, разница очевидна. – Эмми глубоко вздохнула, когда осознала, что и Лулу, и Эбигейл могут оказаться в родстве с автором, и решила отказаться от мысли, что влюбленные были вовлечены в тайный роман. – Они по какой-то другой причине пользовались книгами для обмена сообщениями.
Эмми подошла к ноутбуку и раскрыла его, чтобы показать Эбигейл свои находки.
– Я составляю список книг с записками на полях, обнаруженных мною, и пытаюсь найти хоть какую-то последовательность. Как видите, они расположены в случайном порядке. Некоторые – просто любовные послания, другие – более отчаянные или сердитые, а, в-третьих, они просто спрашивают друг друга, когда могут встретиться снова.
Эмми помедлила, раздумывая о том, стоит ли продолжать. Ее нерешительность была связана не только с желанием пощадить чувства Эбигейл и Лулу, но и с собственным намерением продолжить поиски.
